В один из приездов брата Валентина в родительский дом, я задал ему вопрос:
– С возрастом тебя все больше и больше тянет побывать на малой родине, навестить родительский дом? На что Валентин Иванович ответил не однозначно. И стал мне рассказывать о людях живших за тысячи километров от дома, которые и ему, в том числе помогли в самые тяжелые годы жизни…
Из его разговора я понял, что брат в своем сердце поныне бережно хранит все лучшее, что связывало его со своей «Малой Родиной». Я знаю, что Валентин не бравирует, что он родом из Ленинграда, а живет в Столице. Не смотря на то, что после окончания Ленинградского политехнического института им. М.И. Калинина, получил второе образование в Московской военно-артиллеристской академии им. Ф. Э. Дзержинского и по сей день живет и работает в Москве.
– В августе 41 года военная академия, которая располагалась в Пулково, должна была дислоцироваться в глубокий тыл. Отец все время находился на демонтаже и погрузке оборудования. Немцы понимали стратегическую ценность Пулковского аэродрома и авиация постоянно его бомбила. Наша бабушка жила в Ленинграде и уговаривала нас оставить дом в Мариенбурге, в который мы переехали из Ленинграда на кануне войны и остаться у нее, так как мать была беременной. Но отец настоял на эвакуации. В начале августа подали эшелон, и мы отправились в глубь России. Но куда? Поскольку все происходило в режиме строгой секретности, никто не знал, куда нас везут. Немцы постоянно бомбили железную дорогу, но эшелоны шли и шли один за другим в тыл. Через два дня мы были в Москве. Ночное Столичное небо было светлым от прожекторов и разрывов снарядов зенитных орудий.
Через пять дней мы прибыли в Марийскую столицу. Военная академия разместилась на окраине города, вблизи деревни Лапшино. Родители сняли комнату на улице Байдукова. Тогда мне было 11 лет, а сестре Кате – 9. Вскоре у нас появился братик Юра. Жить стало еще тяжелее. На зарплату отца можно было купить немного хлеба и картошки. Несмотря на хлопоты с новорожденным, мама начала шить одежду горожанам. Хорошо, что она догадалась и не побоялась взять с собой тяжеленную швейную машинку «Зингер» с ножным приводом, вместо ценных вещей.
Зиму мы едва выжили, из-за голода и холода. Родители решили переехать в деревню. И так мы оказались в марийской семье в деревне Шоядур. Председатель совхоза разместил нас у своих родственников Кудрявцевых. Колхозный конюх дядя Степан, доярка тетя Катя и их сын Санюк (он был звеньевой бригады), приняли пятерых эвакуированных как родных, даже вместе столовались.
В праздники тетя Катя пекла чудесные блины – коман мелна.
– Ты даже запомнил их название? Значит уж точно были вкусные.
В Москве таких блинов по сей день не найдешь. А по марийски я быстро научился говорить. В школу ходил в город, через Тарханово. Однажды выпало очень много снега, и никто в этот день в школу не пошел. Я сбился с дороги и двигался по какой то просеке. Наверно бы заблудился и замерз в лесу, но «спас» волк. В десяти моих шагах он перебежал просеку и исчез в заснеженных елях. С испугу, что было сил, я «побежал» назад по проторенному мною следу. Не помню где, меня заметил небольшого роста старичок, который погонял лошадь хлыстом, увязающую в сугробы. Иногда он помогал лошаденке вытащить сани из сугроба. Не смотря на то что, сам шел рядом с лошадью, меня посадил в сани прямо на поклажу. Очевидно, ему дали задание немедленно доставить этот груз в город.
Мы всей семьей помогали пожилым Кудрявцевым по хозяйству, так как Санюка призвали в армию и отправили на фронт. Когда отец мог отлучатся от работы, ходили с ним в деревню Салтак-Корем чинить сельскохозяйственную технику: сеялки, косилки, жнейки. В летние каникулы с сестрой и мамой работали в колхозе. Меня даже, как ударника по уборке льна, сфотографировали и отпечатали в газете. Мама быстро перешла на марийские фасоны и стала шить одежду из домашнего льняного сукна (штраш). Моя младшая сестренка Катя сдружилась с местными девушками, которые были ее старше и научили прясть, вязать варежки и носки, которые отправлялись на фронт. Научили ее не только вышивать красивые полотенца и скатерти, но и петь их национальные песни. Даже платье ей мама сшила их национальное, но с таким изысканным вкусом, что многие ее подружки попросили родителей заказать у Настье, так ее звали марийцы, своим дочерям такие же.
Марийци – славный и добрый народ, я в этом не раз убеждался. Запрягли мне лошадь, и я повез груз в город. На обратном пути животное заартачилась, помчалось и бросилось с берега в Когшагу. Несколько человек, бросились меня спасать. Вода была очень студеной, но им удалось не только спасти меня, но и лошадь. Потом уж приехали рабочие совхоза вытащили телегу. Меня же как «героя» привели в чей то дом отогрели, высушили одежду, и не только накормили, но и принесли угощений для моей сестры и малолетнего брата Юрочки. Я им по марийскому рассказывал о городе на Неве и немного о Гатчине. В основном рассказывал о прекрасном дворце, в который за две недели до начала войны нас с сестрой сводила мама. Я по-детски, запросто, не думая о немцах, приглашал их к нам в гости, объясняя, что комнат у нас много и в доме так же тепло, а мама умеет в печке печь пироги. На что они добродушно улыбались внимательно слушая меня.
В деревне мы со всеми сдружились, весело справляли национальные праздники. Пели и плясали под гармонь. В конце 1944 года, после теплых проводов, мы расстались с этими замечательными людьми.
Может быть, это просто было другое время? Мои воспоминания о деревне которая мне снилась не раз, побудили навестить эти прекрасные и милые с детства места. В 1990 году я поехал в деревню Шоядур, побывать на марийской земле.
Дяди Степана и тети Ксении уже нет в живых. У Санюка, тогда ему было 65 лет –жена, дети, внуки.
Меня, как во время войны, вновь встретили как родного. Конечно же, деревенская банька, застолье и воспоминания до глубокой ночи. На следующий день я съездил в Йошкар-Олу искупаться в Когшаге, теперь то я умею плавать.
По сей день вспоминаю все это, и становится на душе тепло. А ведь прошло столько лет… Хочется еще раз обнять их. Но увы, многих уже нет в живых. Да и с работы не отпускают, на пару — тройку дней, даже за свой счет. Сам понимаю, что много работы.
Поэтому написал в прошлом году письмо в редакцию Медведевской районной газеты Вести письмо со словами благодарности, с кем прошло мое трудное, и в то же время счастливое отрочество. Передать через газету, низкий поклон всем, кто меня и мою сестру Катю помнит, и вечная память тем, кого уже нет рядом с нами. Светлая память о людях, которые помогли выжить в тяжелые годы, о прекрасной марийской семье Кудрявцевых, навсегда останется в моем сердце.
Прежде чем опубликовать письмо редакция направила журналистов разыскать кого-нибудь из родственников семьи Кудрявцевых. Приехав в Шоядур, они встретились с Валентиной Александровной дочерью Санюка. Ее трогательные воспоминания их задели до глубины души. Валентина Александровна хранит много фотографий, среди которых есть ее дед Степан, отец Александр и даже отец Валентина Баскакова, где он сфотографирован с семьей Кудрявцевых. Дружбы с семьей Баскаковых они не хотят терять, благодарят Валентина Ивановича за теплые к их семье слова. Дом Валентины Александровны и Виталия Васильевича всегда открыт для семьи Баскаковых. Все это Валентин Иванович услышал по телефону, разговаривая с одним из журналистов газеты Вести.
– Валентин, ты так увлекся рассказом о годах проведенных вдали от родительского дома, что создается впечатление, что ты нежил в Гатчине.
– Не дождусь, когда выгонят меня с работы! Так только, так сразу приеду жить в родительский дом, а как же иначе! Здесь похоронены родители, брат Юра. Здесь мне дали прекрасное образование в школе № 4. Приезжая в командировки, я постоянно встречался с одноклассниками. Я учился в классе, с такими людьми как Павел Петрович Можаев, ставшим 2-м секретарем Ленинградского Обкома КПСС.
Как только приезжает в Гатчину, покупает красивый букет цветов и идет к своей теперь уже единственной бывшей однокласснице на улицу Чкалова. В этом деревянном доме Людмила Борисовна родилась и по сей день в нем живет. Им, наверно, есть, о чем поговорить и согреть воспоминаниями друг другу сердца.
Статья написана в соавторстве с заслуженным изобретателем России, начальником отдела одного из предприятий Росскосмоса, Валентином Баскаковым.
