От Толстого до Набокова

Сема Пташкин не любил бегать по дворам с детворой в свободное время, а лазил по полкам с книгами, выискивая что-нибудь интересное.  Вначале его интересовало, как все странички собраны воедино и не разлетаются. Став посильнее, стал проверять, насколько крепко они скреплены. Вот за это ему изрядно попадало от родителей. Став постарше, он уже внимательно начал рассматривать иллюстрации к ним. Не понимая значения букв, его удивляло, почему мама, а иногда и папа вместо того, чтобы поиграть с ним, просиживают с книжкой порой целые вечера, и главное – с теми, где нет картинок. К счастью Семочки, ему стали покупать книжки с красивыми картинками. Тогда он сам понял, что означают буквы и почему у родителей так много книг. 
 Сема подрос и стал задавать родителям вопросы:
– Почему книжки имеют такие странные названия?
– Мама раздражалась, что даже такого простого смысла сын не может понять, и объясняла, что это лишь фантазия автора. 
Папа доходчиво объяснял маме: 
– Это потому он отстает в развитии, что не общается с уличной детворой. 
Сему стали насильно выпускать во двор, он чуждался шумной детворы, не зная о чем нужно с ними галдеть, а так как он оказался «не тот», что все, то у мальчишек появилась возможность повеселиться над ним. «Накормив» его как-то раз вдоволь снегом, еще и насыпав за шиворот, Сема отважно сбросил одежду и голым прибежал домой. Папа посмотрел на уличный термометр и сказал:
– Нелли, наш сын не понимает состояния погоды. Сейчас не лето и не плюс двадцать, а ровно наоборот.
Прошло время, и Сема стал задавать вопросы, на которые любители советской литературы не обращали внимания.
– Папа, почему у каждой книги, кроме автора, есть редактор?
На этот вопрос более доходчиво ответила мама, но не смогли даже вдвоем ответить, кто такой еще и технический редактор. 
– В книге на полке лежит книга 1958 года – Леонардо да Винчи. Там его картины, почему тогда написано, – что художник Серов? 
– Не может быть! – вспылила мама. – Ты фантазер или путаник!
– Успокойся, Нелли, сейчас заглянем в книжку. 
На последней странице прочел, что художник И.С. Серов. 
– Сын, ты ничего не напутал, это не тот Серов, который был выдающимся русским портретистом рубежа 19-20 веков.
Семе не нравились такие заумные ответы родителей, которые не старались объяснять ему все доходчиво. Как будто они сами с собой делятся умом, а до меня им и дела нет! Тогда сын решил вопрос задать попроще, что означают цифры после буковки М.  
– Сема, это горлитовский номер,– проявила свои знания мама.
– А зачем он? 
У папы остыло все в тарелке, и он раздраженно, но кратко и лаконично все объяснил на примере:
– Чтобы в книгах не печатали картин, где бегают голыми, как ты по улице, да еще в мороз. Ешь и не задавай глупых вопросов.
Сема понял, что если он чего-то не знает, то, значит, нужно ответ искать в книжках и не задавать старшим глупых вопросов…
Начиная с первого класса учителя бились с непослушным ребенком каждый по-своему, но родителям на него не жаловались.
Нервы не выдержали у самой лучшей учительницы города, а быть может, и Советского Союза! После столь детального изучения произведения «Евгений Онегин» эта бестолочь, Сема, ничего не усвоил, а точнее, теперь из-за него она явно не получит Заслуженного учителя. Семен написал продолжение произведения «Евгений Онегин». Учительница собрала весь родительский комитет класса и вызвала родителей вместе с двоечником.
– Классная руководительница объяснила, что Семен не читал произведения и решил выкрутиться, написав продолжение романа.
И строго спросила у потупившего голову ученика: 
– Семен, расскажи, почему ты ни слова не написал, о чем это гениальное произведение, которое знают все не только в необъятной нашей стране, но и за границей.
– А зачем писать то, что знают во всем Мире?
И вы знаете, что Птичкин, ой простите меня Пташкины, оговорилась, Пташкин написал?  Оказывается, что после смерти горячо любимого, почтенного и уважаемого полковыми друзьями князя Гремина, Онегин, прослышав, эту печальную новость, бросив пить стаканами красное вино, явился из своей деревни в свет и стал опять ухлестывать за вдовушкой, беспокоя ее чистое сердце. Я с Семой лично не согласна, дорогие товарищи родители, что Онегин не имеет права вероломно терзать, после смерти мужа, Татьяне душу и от безделья забрасывать ее своими письмишками. Татьяна непоколебима, она по-прежнему верна своему единственному избраннику и пренебрежительно относится к любовным порывам Евгения. И лишь последнее письмо Евгения, написанное стихами, сломили Татьяну, и она обвенчалась с Онегиным. Я сейчас вам их прочту даже без шпаргалки.
 «Любовь – это страшная темная сила,
Любовь – это светлый и чистый порыв.
Любовь – это смерч, безысходность, раздоры,
Любовь – это чувств наилучших наплыв.
Любовь  – это деспот, терзающих слабых,
Любовь – это рыцарь, защитник людской,  
Любовь – это деспот, карающий правых,
Любовь – это праздник, светлейший земной.
Любовь – это вечный кошмар сновиденья,
Любовь – это сон безмятежных детей,
Любовь – это низость и жажда паденья.
Любовь – это сладость спокойных ночей!
Любовь – это рабство, насилье, неволя,
Любовь – это радость, улыбка, слеза.
Любовь – это мука, тяжелая доля,
Любовь – это в душное время гроза.
Любовь – это чувство бессильных томлений
Любовь – это свет, облаков кружева,
Любовь – это к лучшему сила стремлений
Любовь – это жизнь, и жизнь лишь одна.
Любовь – это гибельный омут страданья
Любовь – это вечная мука души,
Бессонные ночи, кошмар ожиданья
И тайные слезы в томящей тиши!
Любовь – это враг свободы, ума и покоя,
Знак воли преступной и ревности мать.
Любовь – это жажда от жгучего зноя,
Без всякой надежды ее утолять.
Пусть пламя пылает, и пусть мы страдаем.
Минута прозренья – и счастливы мы.
Любовь – это мост между адом и раем,
Мгновение света средь вечности тьмы!»
Прочитав последнюю строчку, учительница, как на сцене раскланялась, а родители громко ей зааплодировали.
– Спасибо, спасибо. Я с детства училась рассказывать стихи, и это вы поняли. Теперь, Семен, скажи честно, кто написал тебе эти стихи? И не вздумай обманывать, ведь как я ни билась с тобой, так ты как Онегин, ямба от хорея отличить не в состоянии.
– Мария Сергеевна, их мне прочитал Александр Сергеевич Пушкин. Поэт осознал свою ошибку замысла, что до сих пор народ жалеет его героиню Татьяну, и что своей рукой обрек на жалкую участь Онегина, этого просвещенного человека, не нашедшего в обществе себе достойного применения. Об этом мне ночью поведал Александр Сергеевич, а утром я все записал.
Учительница простерла вверх руки и закудахтала: «Ой, ой, ой – что теперь будет? Дайте мне валерьянки. Дело дойдет до гороно». 
Но не дошло. Директор лично вмешался и все замял. Заслуженного учителя СССР Мария Сергеевна получила. Лучше бы директор сразу отчислил Семена из школы, и тогда бы он не получил строгий выговор с занесением в учетную карточку в горкоме партии. Через три года на государственном экзамене по литературе ученик десятого класса пишет на свободную тему сочинение, как будто не знает, что все проходит через цензуру, и писатель обязан получить разрешение горлита с буковкой «М» и порядковым номером. Мама виновата, что в детстве Семе плохо разъяснила, что такое горлит и что означает буковка М.
Ученик Семен Пташкин, воспользовавшись казенной бумагой, да еще со штампами школы, оставил свой крамольный труд на века! Ведь каждое сочинение школьника сдается в архив. Перед инструкторами отделов первый секретарь Горкома, брезгливо, чтоб видели все, переворачивая страничку за страничкой сочинения, читал отдельные моменты, которые он накануне жирно подчеркнул.
– Пташкин утверждает, что кто у руля власти, тот считает себя Богом. – И это правильно, так как мы все знаем, и советскими учеными доказано, что Бога нет. Поэтому народ должен верить в «своего» Бога, стоящего над ним. Но вдумайтесь, инструктора! Школяр далее развивает свою крамольную мысль, что ВЛАСТЬ – Бог и совесть, и нет ничего выше на свете. И дальше Птичкин куда закрутил, оспаривая мнения ученых, «так как люди все смертные, то, значит, они все равны в глазах Бога». Секретарь, не спеша, перелистнул несколько страничек, а за это время он внимательно посмотрел на своих подчиненных и моментально уловил задумавшихся от послушных. В это время секретарь думал о другом, более интересующем его как руководителя города, а не как прокуратора над учеником.  «Послушных я оставлю в горкоме, а шибко умных направлю на руководящие должности. Пусть Родину из развала подымают и немыслимые пятилетние планы выполняют на предприятиях». И далее он продолжил разбор сочинения: А в заключение сплошная галиматья, и всем нам есть над чем задуматься, – двусмысленно сказал Петр Васильевич. – Наша Птичка пишет, ох попадет она, когда-нибудь, не дай Бог, в клетку, тяжело вздохнул он и продолжил: – Как только человек лишается этих привилегий и становится таким, как и все, то он быстро забывает, что он Бог, и ищет защиты от бед у истинного Бога! А далее этот Птенчик признает, что Иисус Христос сын Божий!!! Что ж, я приму меры воздействия. На последнем звонке я подарю Семену интересную книгу – «Карманный словарь атеиста от А до Я», разработанную кафедрой истории и теории атеизма МГУ. Статьи обсуждались с привлечением общественности и пропагандистов научного атеизма. Я считаю, что наш инструктор по идеологии не замечал, что директор сельской школы все эти годы «мух давил» и ничем, кроме футбола, не занимался. А еще метит на должность начальника Гороно. Инструктор, порекомендуйте ему снять свою кандидатуру с выборов в депутаты.   
Директор школы хотел загладить происшествие, сообщив в горкоме, что за учеником давно наблюдали учителя и находили, что он не совсем здоров на голову. 
Психиатр долго беседовала, с «больным», по умозаключению школьного врача.  
– Семен, кем ты хочешь стать? – спросила его Анна Яковлевна. 
– Психологом! 
Пожилая женщина удивилась такому ответу. Все его считают ненормальным, а он хочет сам лечить. 
– Семочка, поведай мне причину, почему ты хочешь стать именно таким специалистом.
– Очевидно, нужен грамотный посредник, чтобы родители понимали своих детей, а дети – своих родителей.
 Анна Яковлевна в карточке крупно написала: Здоров.
Семен, поразмыслив над заключением врача, понял, как врачи противоречивы в своих выводах, и решил в медицину не идти.
На первом же экзамене по литературе абитуриент написал на удовлетворительно сочинение, не сделав, ни одной орфографической ошибки. Он подал на апелляцию.
Председатель комиссии Ленинградского университета им. Жданова  заинтересовался необычными рассуждениями по заданной теме. Ведь он сам только что защитил диссертацию на похожую тему.
Борис Валентинович умел мудро осаживать своих коллег и ловко умел спасать студентов.
– Семен Птичкин, кто у вас любимый писатель?
– Лев Толстой.
– И только?
– Пока да. Так как я больше никого не читал.
Все вдруг чуть ли не поднялись со своих мест, оскорбленные тем, что парень дурит им мозги и хочет так, «с разбегу», попасть на самый престижный факультет.
– Председатель успел задать еще один вопрос, уже в шутку, понимая, что Семена не спасти: – Скажите, какие произведения вам знакомы Льва Николаевича?
– Все!
– А вы хоть знаете, какие горы трудов написал за свою жизнь Толстой? – с недоверием спросил старейший преподаватель кафедры. 
– Я прочитал в Публичной библиотеке все его труды.
– Почему вы читаете только Толстого, ведь много великих писателей, которых необходимо читать? – спросил профессор.
– Теперь буду читать Достоевского, а потом…
– Сема, прервал его председатель, – после Федора Михайловича займешься изучением Набокова. Я уверен, что через пять лет ты будешь моим аспирантом…

Александр Баскаков